Radiohead в Берлине: «Мы происшествия, ждущие своего часа»

Radiohead

Где: Kindl-Bühne Wuhlheide, Берлин, Германия

Когда: 29.09.2012 г.

We are accidents waiting to happen.

Эти два берлинских концерта потрепали поклонникам Radiohead немало нервов. Выступления, которые изначально должны были состояться 6 и 7 июля, были перенесены после того, как 16 июня перед концертом в Торонто обрушилась сцена, в результате чего погиб техник Скотт Джонсон, отвечавший за настройку ударных, и разбилось все световое оборудование группы. Множество людей, купивших билеты еще в ноябре прошлого года, забронировавших гостиницы и авиаперелеты, получивших визы и спланировавших отпуска, это повергло в шок, хотя, разумеется, это просто ничто в сравнении с гибелью человека. Через неделю после трагедии стало известно, что берлинские концерты перенесли на сентябрь. И вот, с задержкой почти в три месяца, этот долгожданный день (автор присутствовал только на первом концерте из двух), наконец, настал.

Парк Wuhlheide, в котором располагается арена «Kindl-Bühne», находится в восточной части Берлина в районе Грюнау, где царит очень ГДР-овская атмосфера. В субботу в 2 часа дня у бокового входа на территорию арены уже был небольшой кемпинг человек из 30-40. Среди них были голландцы, итальянцы, поляки и даже тайваньцы. Прохожие взирали на лагерь поклонников Radiohead с удивлением, кто-то даже решил, что это сидячая забастовка. Помимо бокового входа был еще центральный, там компания была побольше. Россияне присутствовали и тут, и там; встретить их было приятно, но в целом российские фанаты производили впечатление людей скорее напряженных. Было видно, что борьба за возможность видеть Тома Йорка из первого ряда для них – не шутка.

Кстати, все это послеполуденное время Radiohead репетировали на сцене – например, довольно отчетливо было слышно «Pyramid Song». В шестом часу охрана начала запуск, и мы через трибуны рванули к сцене. Там можно было в полной мере ощутить, учитывая погоду и время года, что проведение такого концерта вечером на открытой площадке – все же вынужденная мера. Когда шоу уже началось, в толпе, конечно, было жарко, но по верху постоянно дул холодный ветер, и это вызывало ощутимый дискомфорт. А как рассказывали те, кто находился на трибунах, они там вообще чуть не окоченели. Так что температурный режим на улице не давал забыть, что это все же перенесенный концерт – вряд ли кому-то изначально пришло бы в голову проводить его под открытым небом, ведь на тот момент и летние фестивали вот уже месяц как закончились.

Наконец-то концерт начался. На разогреве у Radiohead в этом туре играют Caribou, т.е. канадец Дэниел Снейт, к которому на концертах присоединяются еще три музыканта (барабанщик, басист и гитарист). Они одеваются в белое, собираются в центре сцены кружком и играют что-то вроде ритмичной индитроники. Мне добрая половина песен Caribou напомнила раннего Моби, только с живыми инструментами и, соответственно, более глубоким звучанием. Песни были длинные, носили танцевальный характер, сам Дэниел то составлял компанию своему барабанщику за второй ударной установкой, то управлял синтезаторной частью. Публика принимала Caribou очень хорошо, люди знали слова песен наизусть и активно танцевали, сбрасывая напряжение, накопившееся за время долгого ожидания. Но когда разогрев закончился, напряжение стало снова расти.

Наконец момент истины настал. На сцене стало абсолютно темно, и когда на ней появились едва различимые силуэты, все просто потонуло в криках толпы. И тут… «Lotus Flower» была подобна внезапному воздушному удару. Представленное ниже видео, конечно, плохого качества и снято издалека, но все же оно отлично передает то, о чем я говорю. Резко вспыхнувший свет и волна звука захлестнули все органы чувств и дезориентировали в пространстве. Я просто не знал, смотреть мне на кого-то из музыкантов (и на кого из шести в первую очередь?) или же на знаменитые экраны, свисающие с потолка, или пытаться следить за музыкой… То, что начали Radiohead именно с «Lotus Flower», было неожиданным. Удивило меня и то, что с Radiohead играл второй барабанщик, сидевший прямо напротив Фила Селуэя и такой же абсолютно лысый. Учитывая происходящее, я уже стал думать, не дошли ли технологии Radiohead до того, что они клонировали собственного барабанщика или сделали живую голограмму. Все оказалось, конечно, прозаичнее, хотя и тут не обошлось без приятного сюрприза – нам довелось увидеть в деле не кого-нибудь, а Клайва Димера, обычно выступающего с Portishead.

Когда отгремела «Airbag», Radiohead исполнили номер, который стал для меня квинтэссенцией этого выступления. Radiohead сыграли «Bloom», первую песню противоречивого последнего альбома «The King Of Limbs». Сыграли так, что органы слухового и зрительного восприятия пришли в полное смятение. Было непонятно, кто из музыкантов за какие звуки отвечает, непонятно, в какую сторону смотреть и, главное, как, как можно физически услышать все это полностью за один присест. Слова просто бессильны описать то, что звучало со сцены эти 6 минут, это был какой-то future jazz, совершенно новая форма музыки. Множество звуковых слоев, не поддающихся полному восприятию, сложный ритм двух играющих одновременно барабанных установок, космический бас – это было великолепно и поразительно, и ни на что не похоже. Не погрузиться в транс во время этой песни было невозможно.

Следом Radiohead сыграли «The Daily Mail», еще одну новую вещь, которую Том Йорк снабдил комментарием: «We have a paper called „Daily Mail“. It likes to judge other people's lives». Ну а дальше были «Myxomatosis», «The Gloaming» и знакомые шаманские танцы Тома. Прозвучала ожидаемая «Separator», а за ней совсем неожиданная «These Are My Twisted Words». Я думал, что после этого они уже не станут играть «Weird Fishes/Arpeggi», но они исполнили и ее. Подобные треки, группируясь всего лишь парами, образовывали целые музыкальные блоки, стиравшие всякое ощущение времени. Казалось, что у этих песен, лишенных стандартной структуры и не привязанных в своем развитии к таким элементам как куплет и припев, нет начала и конца. Слушая «These Are My Twisted Words» и «Arpeggi», в которых три гитары одновременно играют три разные партии арпеджио (не забывайте о двух одновременно звучащих барабанных установках и басе), казалось, что фантазия бессильна придумать образы, способные адекватно описать это. Это был поток, который переливался неземными оттенками и тонами, и ни один даже самый яркий сон не может с этим сравниться. Когда же после всего этого Radiohead заиграли «Reckoner», хотелось просто, чтобы эта песня не заканчивалась никогда.

Radiohead чередовали подвижные песни с медленными, чередование это воспринималось нормально, хотя после спокойных треков приходилось все же прилагать небольшие усилия, чтобы расшевелиться – нелегко было сбросить с себя созерцательное оцепенение после «Videotape» и «Nude». Песню «There There» публика сразу же узнала по расстановке инструментов на сцене — теперь там было уже 4 перкуссиониста. Дальше были «National Anthem», во время которой Джонни Гринвуд манипулировал радиоприемником, и «Feral». «Paranoid Android» на фоне этих сложных электроакустических композиций даже особенно не запомнилась.

Исполнив 16 песен, Radiohead ушли, но было более чем понятно, что сейчас будет бис. Кстати, инструментов у группы было столько, что Джонни на протяжении нескольких песен вообще пропал из виду – играл на каком-то синтезаторе, стоявшем за горой усилителей в углу. Гитары музыканты меняли чуть ли не по два раза за одну песню.

Что касается прославленных экранов, то их было около дюжины, они свисали с потолка в два ряда, сверху располагался еще ряд маленьких экранов плюс огромный световой дисплей на заднике сцены. На экранах были лица музыкантов, руки, ноги, фрагменты инструментов – в общем, съемка с множества маленьких камер, как на выступлениях «In Rainbows»-тура, но не статичная, а движущаяся: изображения на каждом экране могли двигаться сверху вниз, справа налево, накладываться друг на друга и так далее. К сожалению, экраны не перемещались в пространстве, как на концертах группы в других городах, а все выступление провисели неподвижно.

Первый бис начался с «Pyramid Song», которую мы слышали еще за несколько часов до начала концерта. Совершенно загипнотизировав публику «песней пирамид» и «Supercollider», Йорк сказал: «Now this is REALLY old. It's so old I always forget the words to it». И кокетливо добавил: «It's old like… like me». После чего грянула «Planet Telex» – песня, с которой начинается альбом «The Bends» 1995 года. Они сыграли ее, как играли тогда, в середине 90-х – на трех гитарах, что в те времена удивляло критиков, с той же мощью. Бис закончился исполнением «Staircase» и «Bodysnatchers», и, опять же, всем было ясно, что это все еще не конец.

Спустя пару минут на сцену вышли Том Йорк и Джонни Гринвуд, вдвоем. Том заиграл «Give Up The Ghost». Из своего вокала и минималистичного аккомпанемента двух гитар он делал петли, создавая себе бэк-вокал из нескольких собственных голосов. В какой-то момент он просто отошел от микрофона, а голоса продолжали петь призрачным хором. Во всей своей простоте и безыскусности эта песня прозвучала удивительно красиво. После чего на сцену вышли все музыканты, к центру выкатили синтезатор с тибетским флагом… и Том запел песню, в которой мы услышали «Unravel» Бьорк! Было непонятно, всерьез все это или нет, исполнит ли ее Том полностью или сейчас уже начнется то, чем, по логике вещей, должен был закончиться концерт. Йорку явно нравилось радостное удивление аудитории. И вот, по его кивку, прозвучало такое знакомое вступление: «Everything In Its Right Place». Сыграв и спев основную часть песни, Йорк встал и, так сказать, пригласил зрителей всем своим видом разделить с ним этот прощальный танец под обрывки собственного голоса, ускоренные, замедленные, прокрученные задом наперед, несущиеся, подобно атомам, в броуновском потоке звуков под смесь электронного и живого ритма. Концерт закончился под бурные овации; последним со сцены ушел возбужденный Эд, широко улыбаясь и кланяясь. Предоставленные сами себе, звуковые фрагменты щелкали и булькали, подчиняясь алгоритмам, известным лишь участникам. Публика не успокаивалась, техники, казалось, не вполне знали, что делать. На сцену выбежал Джонни – как я подумал, для того чтобы выключить все это хаотичное электронное полотно, — но вдруг зазвучала «Idioteque»! Музыканты вернулись на свои места, теперь уже все участники группы орудовали за синтезаторами, кроме, разумеется, Тома, который выдавал шаманские пляски в лучших своих традициях. После этого третьего биса группа окончательно покинула сцену.

Этот берлинский концерт превзошел все мои ожидания. Radiohead в очередной раз доказали, что их не зря вот уже 15 лет называют лучшей рок-группой на земле, только вот теперь совершенно ясно, что «рок» — чрезвычайно узкое и совершенно неактуальное определение для их музыки. Несмотря на то, что нынешняя программа во многом и по составу, и по исполнению напоминала концерты тура «In Rainbows» в одах, было ясно, что то, что играют Radiohead сейчас – это другой уровень. Никто не сравнится с ними в том, какое комплексное и при этом поразительно сбалансированное при всей своей сложности звучание они создают. Накладывающиеся друг на друга мелодические партии, многоуровневый ритм, слои электронных аранжировок, манипуляции десятками звуков, извлекаемых, записываемых, обрабатываемых и изменяемых до неузнаваемости в реальном времени – Radiohead учитывают все возможные аспекты, создавая просто ошеломляющее шоу.

Во время этого концерта я впервые отчетливо заметил, что Radiohead постарели. Но, глядя на то, как ведут себя эти люди на сцене, понимаешь, что они свой возраст совершенно не ощущают. Для меня после этого выступления в Берлине стало ясно, что Radiohead сейчас – на пике формы. Том, кажется, уверен в себе более чем когда-либо, он расслаблен, и даже его танцы уже не так конвульсивны, его движения стали более плавными и, даже можно сказать, изящными. Джонни все такой же порывистый, как 20 лет назад – когда он играл «Airbag», казалось, что он хочет выдрать струны своей гитары с корнем. Стройный и высокий Эд О'Брайен танцует, грациозно качая бедрами, будто крутит хулахуп, ни на кого не обращая внимания, и радостно прыгает во время «Feral», как мальчишка, целясь в друзей из своей гитары. Фил Сэлуэй не изменяет себе – он, как всегда, невозмутимый, прямой как палка, в рубашке и при галстуке. Колина почти не видно, но его партии стали как-то по-новому глубокими и объемными. Это уже середина тура, Radiohead дают далеко не первый концерт в поддержку альбома «The King Of Limbs», но в ту субботу ощущение было такое, будто это шоу в Берлине у музыкантов первое после длительного перерыва – настолько свежими, довольными собой и публикой, полными энергии они выглядели.

Ну, и самое главное: начиная уже с первой части концерта меня не оставляла мысль, что эти шестеро человек на сцене счастливы в эти мгновения больше, чем все 17 тысяч зрителей в парке Вульхайде вместе взятые. Я глядел на их лица – лица Колина и Фила, появлявшиеся ненадолго на экранах, тогда как сами они были практически скрыты от глаз, — на закрытые глаза Тома Йорка, и понимал, что эти люди проживают каждую секунду своих песен настолько полно, насколько это только возможно. Они были так поглощены своей музыкой, что казалось, им вовсе и не нужны зрители. И это, наверное, самое восхитительное в этой группе – то, что их музыка имеет для них самих едва ли не большее значение, чем для всех, кто пришел их послушать в тот вечер. Ну и, конечно, глядя на них, трудно было избавиться от чувства сродни легкой зависти – что нам никогда полностью их не понять и не постичь глубины их творчества.

Когда я уже вернулся домой, меня ждало единственное, но очень сильное личное расстройство, связанное с этими берлинскими концертами: на следующий день после субботнего выступления Radiohead на той же площадке исполнили «Like Spinning Plates», одну из своих самых пронзительных и крайне редко исполняемых песен. И надо же – такое ужасное невезение! Не в первый раз за те дни мне вспомнились слова из «There There», которые, как мне кажется, идеально подходят ко всему, что было так или иначе связано с этими двумя выступлениями в Берлине: «Мы происшествия, ждущие своего часа».

Фото автора и пользователя Cascotie (Flickr).