Мир по Autechre. Часть первая: Feb и web
Март начался раньше, чем закончился февраль.
Человеку вообще — и меломану в частности — свойственно жить в ожидании. Есть в ожидании определенное упорядочивающее начало, задающее направление для движения вперед, и прочие параметры выбранного курса. Поэтому порой даже при возможности достичь некой отстоящей во времени вехи делать этого совсем не хочется. Досрочное осуществление и получение желаемого не всегда способствует заполнению ментальных каверн, возникающих на месте явлений, перешедших из идейной сферы в обиходную. Ментальные каверны — это пустота, остающаяся на их месте. Но пустота еще не самое страшное — порой, когда эти «вехи» сыпятся тебе на голову красными крестиками из календаря, возникает настоящая сумятица.
Pitchfork, NME и FACT Magazine отрецензировали совместными усилиями порядка 150 альбомов, вышедших в феврале — это означает, что на самом деле их вышло раза в три больше. И добрая треть из них так или иначе «ликнулись», «слились» или «стримнулись» не по графику, что и привлекло к возникновению своеобразного броуновского движения свежих пластинок. Пусть ожидаемых релизов, на которые чаще и пристальней всего направлялись лучи меломанского внимания, этаких безусловных тяжеловесов музыкального фронта, в обозначенный период было всего два —
В приведенном выше списке важнейших лонгплеев марта отсутствует лишь один, причем как раз тот, что по хронологическим признакам должен был бы занять почетную верхнюю строчку. Речь идет об
19 февраля Pitchfork уже разместил обзор нового детища Роба Брауна и Шона Бута, тем самым подтвердив легальность сетевого Exai-двойника. Pitchfork можно обвинять в чем угодно — от пропаганды коммерчески интересных музыкантов (в этом можно «обвинять» любой медиа-ресурс) до предсказуемости избранного курса, неизменного вот уже несколько лет как декартова система координат — но вот дурной тон резидентам и авторам сего ресурса определенно не был свойственен никогда.
Двусмысленность ситуации с релизом «Exai» идеально характеризует общее состояние сетевой музыкальной (и не только) индустрии, когда превалирующее количество долго- и недолгожданных альбомов любимых исполнителей можно отыскать на просторах интернета без оглядки на строгие даты в календаре. Понятно, что альбом Autechre далеко не первый дамоклов меч, занесенный над традиционной системой анонс-запись-раскрутка-выпуск. Двусмысленность его как явления не сводится лишь к вопросу — так это февральский или мартовский альбом?! — а проявляется в амбивалентности той самой сети, частью которой он и стал. Четкая система расписанных графиков, объявленных дат и сроков выдержки, начинающаяся с постов и твитов, и заканчивающаяся громкой премьерой в назначенный день — это уже едва ли не утопия. Слитые в Сеть альбомы, равно как и их задержки и переносы, мистификации и PR-кампании, банальное пиратство и игра на ожиданиях публики — сегодня объяснить, почему и что происходит в Сети практически невозможно. И этот хаос, теневая сторона системы, в каждом своем проявлении подобен карточному домику, который пытается соорудить колосс на глиняных ногах — рушатся оба, один умышленно, другой — нет. Сеть — это бесконечные вариации микроструктур, создающиеся по принципу «здесь и сейчас», актуальные сегодня и вывернутые наизнанку завтра, и, продолжая игру фразеологизмов, можно запросто отстроить такую микросистему на примере последнего альбома Autechre, используя его как воплощение «бритвы Оккама». Дамоклов меч нивелирует всякий смысл цельной единой системы в наш век сетевой свободы и вседоступности; бритва Оккама позволяет выстроить любую утилитарную микросистему в одном отдельно взятом уголке Сети — только для того, чтобы она принесла конкретную пользу, рассыпалась и послужила материалом для конструкции иных систем.
В феврале вышло немало новых альбомов, причем весьма примечательных. Иные оказались во всеобщей доступности до официального релиза, иные — точь-в-точь как планировалось, иные не вышли вовсе и так далее. Как разобраться во всей этой пестрой мешанине фактов и дезинформаций, впечатлений и откровений, чтобы в голове сложилась четкая, ясная и логичная картина? Очень просто: если какое-то явление может быть объяснено (объединено, структурировано) при помощи второго (понятия, термина, фактора), то привлекать к объяснению (объединению, структурированию) дополнительные сущности, реалии и явления совершенно излишне. Вот тебе и «бритва Оккама». Надо ли говорить, что такой бритвой для структурирования февральского среза в сетевой инкарнации музыкальной индустрии стал неожиданно ворвавшийся февраль новый альбом группы Autechre?
Существует мнение, что поздние Autechre уже окончательно перестали мыслить и творить, руководствуясь понятными простым смертным категориями — и, казалось бы, привлекать их музыку для того, чтобы разложить по полочкам куда более приземленные творения не совсем рационально. IDM — это не только (и не столько) эксперименты со звуком, сколько отказ от классических принципов создания и существования музыкального произведения, включая в первую очередь ритм — недаром же в названии стиля присутствует слово «dance». Условно говоря, «intelligent dance music» — это «танцевальная музыка для мозгов», и Autechre — ее главный проводник.
«Музыкальная структура», как правило, подразумевает упорядоченное соотношение и взаимодействие музыкальных компонентов. В случае с Autechre компоненты эти давно стали объектами интереса, выходящего далеко за пределы композиторского искусства. Если «Incunabula» (1993) и «Amber» (1994) являли собой двух блудных сыновей техно, отрицающих, но не способных полностью скрыть фамильные черты, «Tri repetae» (1995) стал первым подлинно самодостаточным
Это этап сингулярности.
Затем, по мере усложнения системы и возникновения тенденции к стихийному возникновению неупорядоченности в отдельных участках, обусловленной рассеиванием энергии, пробуждается сила, доселе дремавшая или просто терпеливо ждавшая своего часа — энтропия. Структура все еще сохраняет форму и модель развития, но в определенный момент на новом витке эволюции происходит сбой, и дальше — в этом конкретном случае — эволюция сменяется мутацией или деградацией отлаженных форм. Мир, скорее всего, до этого еще не дошел — слава Богу, — но в дискографии Autechre проявление и осмысление энтропийных влияний нашло свое музыкальное воплощение еще на излете девяностых — на альбомах «Chiastic slide» (1997) и «LP5» (1998). Помимо намеренного коверкания и невероятного нагромождения ритмических векторов, сия «дилогия» примечательна еще одним коренным переломом, касающимся уже непосредственно звука. Полнозвучие, широта музыкальной гаммы, присущая первым трем альбомам, канула в лету, вымещенная новым саундом, характеризующимся тонкостью, хрупкостью и стерильной высотой звучания. Сухость, выхолощенность и аскетичность звукоряда словно отражала своеобразный эксперимент дуэта по расщеплению нот на мельчайшие атомарные единицы в стремлении понять их природу и — как следствие — механизм процессов распада, зарождающихся на молекулярном уровне и охватывающих потом всю вселенную. Порой музыка Autechre образца
А затем наступает коллапс.
Начиная с альбома «Confield» (2001) и вплоть до юбилейного десятого лонгплея «Oversteps» музыка Autechre — это царство безумия и броуновского движения звуков. Будто отказавшись от борьбы за то немногое разумное и логичное, что было на двух предыдущих пластинках, неугомонная парочка музыкальных футуристов решила посмотреть, что же выйдет, если перестать мыслить земными категориями и представлениями настоящего и найти воплощение будущего «схлопывания вселенной» со всеми вытекающими. «Draft 7.30» (2003), «Untitled» (2005), «Quaristice» (2008) — это три своеобразных отчета от экипажа звездолета, побывавшего на самом краю Вселенной, где царит абсолютная анархия хаоса и разложения, и ощущается неминуемое приближение конца, то есть обратного, бесконтрольного движения всей этой дезорганизованной материи, сметающей на своем пути все логичное, понятное и близкое земному сердцу (и уху).
То ли испугавшись той бездны, в которую они слишком долго глядели, и которая, естественно, уже начала вглядываться в них самих, то ли наоборот, не желая терять надежду хоть как-нибудь цивилизовать деструктивные силы, астронавты Браун и Бут вспомнили, что кроме языка бездны, существует и язык человека — и вместо того, чтобы пытаться говорить с хаосом на его наречии, можно вполне заставить его учить человеческое — так, на всякий случай.
Эти попытки загнать хаос в рамки явственно слышны на альбоме 2010 года «Oversteps», даже названием своим — единственным достаточно вменяемым для расшифровки альбомным заглавием — олицетворяющем стремление авторов «перешагнуть» через укоренившуюся привычку мешать звуки в кучу, выдавая сию инкубационную какофонию за новый подход в музыке. До счастливых девяностых с их гармоничной сингулярностью звуковой формы и содержания все еще далеко, но отыскать на краю Вселенной галактики с минимальной формой внутренней организации оказалось все-таки возможно.
И вот, спустя ровно три года, выходит новый альбом-отчет, который должен либо утвердить окончательную и бесповоротную победу энтропии, либо ознаменовать новый этап построения структуры из хаоса.
Андрей Горохов, ведущий передачи «Музпросвет» и автор одноименной книги, задавшийся непростой целью создания общей картины развития современной музыки во всем многообразии ее стилей и направлений, уделил, понятное дело, весьма и весьма пристальное внимание такому явлению как экспериментальная электроника — причем Autechre зачастую упоминается в этих изысканиях как своего рода олицетворение сего направления. Обладая ироническим взглядом на предмет исследования, автор местами оказывается саркастически беспощаден ко многим музыкантам, на волне элементарного снобизма часто возносимыми на пьедестал. Достается и критикам, поддерживающим такого рода тенденции ради поддержания своего собственного просветительского статуса. Позже, в интервью «Афише», Андрей Горохов даже заявил о том, что многие отрецензированные альбомы (например, записных электронщиков Oval) вовсе не дослушал до конца. Эту циничную честность, выгодно отличающую его от пафосных коллег, легко понять, отслушав любой из альбомов Autechre образца нулевых. Неподготовленному слушателю, способному вынести хотя бы один трек от начала до конца можно было бы смело ставить памятник. Да и упертого фаната, внимающего данным концептуальным творениям от первой до последней композиции, представить сложно — разве что им окажется какой-нибудь младший научный сотрудник с того самого звездолета, который слетал на край вселенной. Вся эта не стоящая выделки «сложность» неземной музыки Autechre на самом деле способна сослужить пользу лишь в одном — на ее фоне любая другая музыка становится предельно ясна, понятна и доступна, как если бы к каждому альбому прилагались комментарии и объяснения авторов. Поэтому когда «Exai» ворвался этакой супрематичной кометой в февральское музыкальное пространство всемирной сети, собрав в своем хвосте все многообразие разметавшихся релизов, представить и понять оба этих явления — новый альбом Autechre и много-много новых альбомов февраля — оказалось гораздо проще и естественней в связке, неотделимо, как ядро и хвост символического небесного тела.
Супрематичность «Exai», помимо неожиданности появления его сетевой версии, объясняется хронологическими предпосылками: релиз состоялся в самом начале месяца, либо опередив, либо затмив уже засветившиеся раньше ожидаемого альбомы. Таким образом, если представить самые главные и заметные пластинки периода с
«Exai» состоит из 17 (!) треков, общей продолжительностью порядка двух часов — вынести это пиршество звука в режиме non-stop вряд ли под силу и авторам, и критикам, и тем, кто хочет докопаться до истины — есть ли признаки жизни на новом альбоме Autechre? Соответственно, вынеся «Exai» за скобки, Плейлист Февраля также можно представить в виде 17 наиболее резонансных и значимых альбомов. Зачем это нужно? Все просто: раз полностью отслушать «Exai» с налета — миссия едва ли не суицидальная, а от прослушивания всех пластинок февраля в голове неизменно образуется каша, гораздо интересней было бы взять по одной композиции из творения английских электронщиков и предпослать ее, опять же, в хронологическом порядке, целому альбому из февральского плейлиста. Последовательно разобравшись со всеми фрагментами новой звуковой мозаики от Autechre, можно будет без всякого зазрения совести обратить тот самый эффект «Exai» — «от сложного к простому» — на все многообразие прочих, более приземленных музыкальных новинок — исключительно ради создания понятной картины общего музыкального пространства месяца.