Phosphorescent «Muchacho»

Если рок умер, то музыка кантри умерла и подавно. Сложно сказать, когда конкретно этот произошло. Возможно, она отошла в мир иной вместе с последним вздохом Джонни Кэша, может быть, задолго до этого, когда жанр начал бронзоветь в начале семидесятых. Но не так уж и важно — когда. Важен сам факт — музыка кантри мертва.

Да, до сих пор каждый год выходят сотни кантри-пластинок, которые не на шаг не отступают от выработанного — или выстраданного, если угодно — десятилетиями канона. Это не хорошо и не плохо — подобная музыка давно уже находится вне времени, и говорить о ней в современном контексте можно, по понятным причинам, либо хорошо, либо никак. То есть говорить, по сути, не о чем.

И все же периодически выходят альбомы, которые, по формальным признакам попадая под определение «кантри», переосмысляют закостеневший жанр, предлагают новый взгляд, выход в новое измерение. «Периодически» — это, в общем, сильно сказано. Подобные пластинки можно пересчитать по пальцам. Из последнего: «Outside» группы O’Death, первые два альбома Кристиана Мэтссона, он же The Tallest Man On Earth, «All Hell» Дона Гибсона. «Muchacho», новая работа бруклинского менестреля Мэттью Хоука, выступающего под псевдонимом Phosphorescent, продолжает этот список.

Все источники вдохновения музыканта прослеживаются на этом альбоме настолько явно, что поначалу даже становится неловко: пластинка, как и дебютник Fleet Foxes, начинается с воодушевляющей песни о восходе солнца, а первая строчка сингла «Song for Zula» с точностью до слова копирует первую строчку нетленки Джонни Кэша «Ring of Fire». В голосе Хоука слышны и ужимки упомянутого выше Мэтссона, и хрупкость Уилла Олдхэма, и растерянность Джеффа Мангума. Даже обстоятельства, при которых была сделана запись, характерны — музыкант начал работать над альбомом после расставания с девушкой.

И все же «Muchacho» — гораздо больше, чем просто набор клише.

Виной тому исключительный, ни на что не похожий звук пластинки — сочный и насыщенный солнечным светом, как вкус яблока, сорванного жарким летним утром. Несмотря на то, что в гармониях и мелодике безошибочно угадывается колорит южных штатов — музыкант родился и вырос в Алабаме — здесь не так много гитар. Вместо них — сложные конструкции из различных сэмплов: от привычных духовых (которые, кстати, стали привычными для кантри после их использования Джонни Кэшем в аранжировке именно «Ring of Fire») до синтезаторов в духе Flaming Lips.

«Muchacho» был записан Хоуком в одиночестве на его съемной квартире, что добавляет звуку интимности, если не сказать «хрупкости», которые, вообще-то, нетипичны для этого бравадного жанра. Однако благодаря им музыка, вышедшая из тяжелой грязи американских прерий, обращается легким перышком и, подхваченная вольным ветром, стремится в зенит.

Музыка кантри действительно мертва и своим новым альбомом Мэттью Хоук это отнюдь не оспаривает. Он просто демонстрирует, как она звучит на небесах.