Альбомы недели (2—8 декабря)

Хорошая музыка — далеко не всегда самая резонансная. На такую часто можно натолкнуться случайно, к собственному удивлению, и не всегда понятно, как о ней рассказывать — объективными фактами (громкими именами или модным стилем) она может похвастаться не всегда, а восприятие — всегда субъективно, так что делать ставку только на него нельзя. Потому в рассказе о новых пластинках, заслуживающих внимания, но не всегда получающих его, мы решили отделять одно от другого — так даже произведенное ими на нас впечатление будет выглядеть объективно.

«The Hunger Games: Catching Fire» OST

Republic Records

Факты:

таковых можно насчитать аж целых пятнадцать штук, и задача каждого — прояснить, углубить и одушевить микровселенную «Голодных Игр» в целом и каждого персонажа в частности. За музыкальную трактовку изначально не шибко-то и глубокой концепции Сьюзен Коллинз и за трансляцию подсознания действующих лиц ее киноадаптации отвечает натуральная «команда мечты»: музыканты, за большинством из которых в музыкальном мире четко закрепилось понятие «независимых», indie. Никто другой бы не смог, наверное, так же честно и доступно поведать о душевных перипетиях Китнисс Эвердин сотоварищи и заставить читателя-зрителя-слушателя источать флюиды неповиновения в адрес тоталитарного государства Панем и его правителей. Это в теории. И никто другой наверняка не превратил бы и так плоский мир в мир схематичный, где все выстроено по вектору пафоса, патетики, выспренности и бесконечно монотонного сострадания героям, чьи душевные метания гораздо естественней принимать такими, какие они есть, а не в контексте маркетинговой компании, запущенной по всем фронтам. Это на практике. Все так сложно и многозначно, друзья, и понять героев порой так непросто — главный постулат современного творчества — купи саундтрек к фильму, и Coldplay объяснят тебе, как тяжело принимать решения, Sia расскажет о том, что воевать и убивать легче, чем любить, Lorde докажет, что любовь — самое главное в мире, где все хотят только власти, Ellie Goulding разовьет очень оригинальную мысль о двойственности человеческой природы, а Christina Aguilera, конечно, наполнит верой в хороший конец. И так далее. В общем и целом, если перемешать все оставшиеся песни, получится сплошное A lot of pain On our way But it’s true That I love you, которое дружно поют The National, Of Monsters And Men, Imagine Dragons, The Weeknd, Patti Smith, Antony and The Johnsons, Phantogram и другие певцы скорби и печали. Обнимаемся и плачем.

Рефлексия:

ни одна из пятнадцати песен не звучит в фильме — если не считать, конечно, финальных титров. Но искушение представить музыкантов как участников общего действа слишком велико — настолько саундтрек «inspired by». Так, например, в сценах, где Китнисс с Гейлом подолгу смотрят друг на друга, не найдя подходящих слов, можно было бы смело выпускать из-за их спин «суфлеров», Эллу Йелич-О’Коннор (Lorde) и Уэсли Шульца (The Lumineers). Первая, положив руку на плечо главной героине, споет, заполняя немую сцену, — Help me to decide, Help me make the most of freedom — второй, оправдываясь за своего подопечного, резонирует: I don’t wanna go, But it’s time to leave, You’ll be on my mind, my destiny... В этой комической опере Lorde и The Lumineers можно смело заменять любым фигурантом из плейлиста, подходящим по гендерному признаку. И эта взаимозаменяемость — главная проблема данной компиляции. Может прозвучать странно, но саундтрек начисто лишен действия, какого бы то ни было развития — одинаковые тексты, монотонные мелодии и единая для всех морально-духовная установка нивелируют и статусы приглашенных музыкантов, и более или менее разные жанры, пришедшие с ними. Получается, что самый лучший способ применения этих, в общем-то, по хорошему типических песен — взять и раздарить их по одной поклонникам музыкантов. Только так, чтобы они не заподозрили, что где-то есть еще 14 таких же песен. И только в том случае, если поклонники ну очень голодны.

Послушать и приобрести альбом в Google Play или в iTunes.

The Amorphous Androgynous «The Cartel» (vol. 1, 2)
Wooden Shjips «Back To Land»
Dead Meadow «Warble Worm»

FSOL Digital / Thrill Jockey / Xemu Records, The End Records

Факты:

три отличных повода уйти в продолжительный психоделический отрыв, три различных разгонных модуля, гарантирующих вознесение в те сферы, где расширение сознания — процесс автоматический и не требующий дополнительных средств, три специфических интерпретации классических стилей в рамках самой важной из молодых субкультур второй половины двадцатого века, позволившей каждому находить в себе неимоверную глубину и погружаться в нее, как Джеймс Кэмерон погружался в Марианскую впадину, вместо дна обнаруживая полузабытых богов, умевших когда-то, танцуя, создавать миры. Это, впрочем, уже больше похоже на рефлексию — хотя то, что после «первого отрыва» она будет затмевать любые факты, тоже само по себе является фактом, причем неоспоримым. Если вкратце, то первый опус — это монументальный саундтрек к несуществующему фильму, записанный Гарри Кобейном и Брайаном Дугансом, каковые и есть The Amorphous Androgynous, и одновременно — что немаловажно — The Future Sound of London. Каждый из этих двух проектов сродни Академии Современной Музыки и отличаются лишь уклоном в сторону живого и электронного звука соответственно. Психоделия всегда была неотъемлемой частью и большинства произведений FSOL, но именно под псевдонимом «Аморфные Андрогины» британцы сконцентрировались на ней целиком и полностью.

Их первый полномасштабный релиз с момента выпуска сверхуспешной серии стилистических компиляций «A Monstrous Psychedelic Bubble (Exploding In Your Mind)» (2008—2010) представляет собой результат психоделического экскурса на смежные территории фанка, соула и биг-бита, концептуально облеченный в форму саундтрека к вымышленному фильму «The Cartel». И хотя это не тот случай, когда форма не совпадает с содержанием, пустым преклонением перед Луисом Бакаловым, Куинси Джонсом, Кертисом Мэйфилдом, Джоном Барри и, конечно, Эннио Морриконе «The Cartel» не является. Как и положено академикам, они ведут исследовательскую работу, и посредством каждого трека с двух частей своей свежевыпущенной монографии Кобейн и Дуганс выявляют и восстанавливают пути к праистокам психоделических саундтреков, чтобы не только припасть к ним вновь спустя несколько десятилетий, но и пройти сквозь них — на другую сторону. Своему новому исследованию «Андрогины» дали определение «psychsploitation», и самым интересным приглашенным экспертом, потрудившимся с ними в студии, стал Ноэл Галлахер, настолько впечатлившийся последним выпуском «A Monstrous Psychedelic Bubble», что счел за честь возможность записать партии бас-гитары аж для нескольких треков («Loaded Silence», «The Plaza Heist», «Dead Man’s Shadow» и «Banksters»).

Для американцев Wooden Shjips и Dead Meadow психоделический рок — дорога с односторонним движением. Сферы, откуда просочились в той или иной форме силы, создавшие эти полосы и уровни, ни ту, ни другую группу не интересуют, но вот прокладывание пути вперед — более чем. Пути многоуровневого и широкополосного. На этом пути совершенно естественным будет образование новых стилистических ответвлений (музыку Wooden Shjips точнее всего было бы обозначить психоделическим дроун-роком) и развязок (отделившиеся от первобытного стоунер-металла Dead Meadow и все прочие переосмысленные ими в кислотно-трансовом ключе стили (на «Warble Worm» это блюз и фолк) играют так, будто хотят и не могут совсем порвать с heavy-metal, то есть, тяжело и жестко). В связи с этим и развитие жанра в будущем целиком и полностью заслуга обоих коллективов. Это тоже факт.

Рефлексия:

психоделическая музыка сегодня — самый верный залог действенной и возвышенной медитации. Если стремление открыть все семь чакр разом или прочистить свои энергетические каналы преобладает над желанием просто релаксировать, то любую из вышеобозначенных пластинок можно рекомендовать в качестве приложения к Ведам, Упанишадам и Кастанедам. Или же рекомендовать Кастанеду, Веду и Упанишаду в качестве приложения к этой музыке. Зависит только от того, какую из двух сторон на пути следования психоделической культуре выберет слушатель.

Cate Le Bon «Mug Museum»

Wichita

Факты:

чем ближе к настоящему, тем интересней. Начало творческому пути валлийской певицы Кейт Ле Бон положило совместное выступление с лидером группы Some Furry Animals Граффом Рисом (это имя, а не псевдоним!), и далее практически синхронно стартовавшая сольная карьера сопутствовала целому ряду любопытных коллабораций, среди которых нужно отметить совместные работы с Neon Neon (еще один проект неугомонного Граффа), «I Lust U», и с Manic Street Preachers — «4 Lonely Roads». В общем, валлийская диаспора в музыке процветает, и кто кого поддерживает внутри нее — даже не вопрос. С выходом третьего сольного альбома Кейт окончательно закрепляется в авнгарде вместе с ветеранами, и ее индивидуальная трактовка возникающей на стыке кантри, фолка и поп-рока музыки порой может послужить (если уже не служит) хорошим стимулом для «старой школы».

Рефлексия:

Кейт — один из тех артистов, которые никогда не будут выступать в одиночку на стадионах и аэродромах. Ее музыка, голос, настроение, если угодно, ориентированы на небольшие площадки, камерные клубы и уютные пространства, и если таковых нет, то она их создаст. Эмоции, которые у тех же Manic Street Preachers и Some Furry Animals заряжены в тексты и мелодику для последующего выплеска и фонтанирования, у певицы наоборот, будто специально собраны в один предельно сконцентрированный источник, словно являющий всю ту же гамму чувств и мыслей в меньшем формате, что должно способствовать их более простому и быстрому усвоению и анализу. Таким источником может стать и пластинка «Mug Museum», если включить ее дома, задернув шторы и затворив двери, или живое выступление Кейт на соответствующей площадке, аккумулирующее и акцентирующее все самые важные эмоции слушателя, а не накрывающее и затапливающее их. Это своего рода обратная взаимосвязь имплицитно-интровертного характера, когда и музыкант является резонером-респондентом слушателя, позволяя ему проникнуть в самую суть тех его мыслей и ощущений, которые он сам бы не смог осознать за собой, но поймет, когда ему явят их «со стороны» так, будто Кейт своей песней обращается к нему лично его же внутренним голосом. Немного сложновато? Теория всегда сложнее практики, но Кейт Ле Бон — отличный практикант.

Blu Mar Ten «Famous Lost Words»

Blu Mar Ten

Факты:

лондонское трио Blu Mar Ten — ярчайший образец того, от чего зависит и из чего складывается успешная карьера в мире электронной музыки. От первого знакомства с клубной культурой до практики DJ—инга и уникальной, «авторской» манеры игры; от ремикширования как поиска и пропагандирования собственного стиля и звучания до выхода на большую сцену с первыми оригинальными синглами; и от всего этого вместе взятого — к выпуску дебютного LP, закрепляющему авторитетный статус «электронных композиторов» как среди слушателей (просочившимися в каждый второй айпод хитами), так и среди критиков. Лео Уиндхэм и Крис Мэриголд, основатели Blu Mar Ten, достигли даже большего. Их карьера началась без малого 20 лет назад, и достигла предела мечтаний 10 лет назад, с выходом на лейбле с соответствующим названием «Exceptional» первого альбома — «The Six Million Names of God». Дальше, казалось бы, можно было почивать на лаврах, когда изготовление ремиксов для выстраивающихся в очередь поп—знаменитостей и игра в клубах, к которым также выстраиваются очереди — за билетами — обычное дело. После того, как к дуэту в 2004—м присоединился Майкл Тогнарелли, «обычное дело» Blu Mar Ten стало образцово—показательным — музыканты основали свой собственный одноименный лейбл и выпустили пять альбомов, последний из которых, «Famous Lost Words», вышел аккурат в десятую годовщину их дебюта. Круглые даты — признак чертовски успешной карьеры.

Рефлексия:

Blu Mar Ten относятся к тому поколению drum’n’bass музыкантов, которые изменили жанр, сняв с него ярлык «dancefloor only» и адаптировав его для тех самых айподов, которые стали для большинства основным пропуском на танцпол воображаемый, тот, что не просто находится в голове, но и позволяет преображать окружающее пространство под нужды овладевшего и телом, и разумом ритма. Это уже не был стопроцентный, функциональный «драм», машина для удаленного управления телами людей на клубной площадке. Вливания downtempo, house и местами даже IDM сделали d’n’b Blu Mar Ten и им подобным — Chase & Status, Seba, Netsky, High Contrast... — мягче, глубже, объемней и, чего уж, однозначно интеллигентней. Эффект у него стал подобен психотропному препарату, расщепляющему сознание и физическую оболочку на две отдельно существующие плоскости — в одной из них, ориентированной на подводную часть айсберга, именуемого сознанием, с помощью гипнотического вокала Agne Genyte и фонических мелодий будет обеспечено наилучшее скольжение, «серф» по неизведанным прежде волнам собственной натуры, в другой единственное, что осталось от прежнего «драма» — скорость в 180 BPM — активирует все до последней клетки, от которых зависит мышечная активность опорно—двигательного аппарата. И где—то посередине между этих двух измерений возникнет совершенно новая форма ощущений, собранная из физического и эмоционального опыта, но не сводящаяся уже отдельно ни к одному из них. В общем, если в пособиях по психическим патологиям и сказано, что раздвоение личности — это негативное и опасное явление, то это только потому, что авторы явно не слушают музыку.

TOY «Join The Dots»

Heavenly Recordings

Факты:

второй альбом прошлогодних дебютантов, привлекших к себе внимание не только критиков, но и тех, кто, собственно, служил им источником вдохновения. В один голос дебютную пластинку TOY называли «превосходной», «будоражащей» и просто «любимой» журналы NME, Pitchfork и The Guardian и Рис Уэбб из The Horrors. Неизвестно, кто теперь будет петь оды молодым британцам, но то, что их будут петь — скорее всего, предрешенный вопрос. По крайней мере, со своего пути они не свернули и все так же возводят стену совершенного звука, имя которой «шугейзинг», а в основании которой чего только нет — и краут-рок, и пост-панк, и, куда без этого, электроника.

Рефлексия:

«Join The Dots» — второй из альбомов 2013 года, который ставит под сомнение расхожее высказывание «стена звука». Первый, «m b v», вышел в начале года — и, будучи сам долгостроем, заставил думать о том «строительстве» стен, которые начнут возводить в гаражах и студиях вдохновленные последователи дела струн гитарных Кевина Шилдса. Ничего подобного, впрочем, не последовало, и можно было бы подумать, что последователи поняли всю тщетность своих стараний, и третий альбом My Bloody Valentine так и останется непокоренной высотой — вплоть до выхода следующей, четвертой, пластинки не очень-то расторопных в этом вопросе ирландцев. И вот, под занавес, появилось произведение, не только продолжающее и совершенствующее звуковое искусство шугейза, но и поднимающее его на новый уровень, где определение «стена звука» уже воспринимается как значительное упрощение. Теперь это и стена, и волна, и копна, и гора, и лавина, и махина звука одновременно, если говорить об альбоме, и саунд-монолит, без единой трещины в эпического размаха и продолжительности аранжировках — если заводить разговор о каждой из песен.

«Join The Dots» — вообще отличная возможность применять архитектурный подход в музыкальном анализе, поскольку мало что другое вызывает такие же ассоциации с незыблемостью и долговечностью самых что ни на есть разнообразных конструкций и сооружений: шпилем, каждая новая секция которого возносит его выше и выше, за предел ожидаемых и мыслимых высот, где на самом кончике его иглы будут проигрываться мелодии каких-то недоступных ранее человеческому слуху сфер («Conductor»), совершенным амфитеатром, резонирующим малейший отзвук и усиливающим его до абсолютных категорий («Join The Dots»), маяком, распространяющим звуковые модуляции как самый надежный и сверхскоростной ориентир («Left To Wander»), пирамидой, собираемой из звуков целую, казалось бы, вечность — для того, чтобы явить совершенство в каждой своей грани («Fall Out Of Love») и несколькими плотинами, сдерживающими до поры до времени огромную звуковую массу, чтобы обрушить ее в нужный момент на слушателя и свести все его чувства к одному аудио-знаменателю. Точнее, к одному началу, точке, символизирующей подлинную природу слушателя — каждого из них — в этом мире грандиозной музыкальной архитектуры. И тот факт, что категориями попроще ребята из TOY не мыслят, в вину им никак не вменить. Слишком уж велико искушение стать еще одной точкой.