Интервью с Аланис Мориссет

Корреспондент британского издания Guardian, накануне выхода нового альбома Аланис Мориссет «Havoc and Bright Lights», связался с певицей по телефону. Аланис рассказывает о способах контроля гнева в музыке, о своем бывшем начальнике Мадонне и нарушении правил йоги.

Привет, Аланис. Ты где?

Дома, в Лос-Анджелесе.

Что ты видишь перед собой?

Умывальник мужа. Я на его частной территории.

У вас отдельные санузлы?

Да. Это укрепляет наш брак. Я считаю, что наличие личного пространства – залог гармоничных отношений.

Как, по твоему, тебя воспринимает широкая публика в 2012 году?

Моя цель – придерживаться собственного курса. На мой взгляд, мысль в популярной музыке развивалась таки образом: в 60-и 70-е это были социальные и политические проблемы, Вьетнам, в 80-е – развлечение. В 90-е музыка касалась эмоциональных тем, и я была частью этого. В 00-х опять было сплошное развлечение и экономические проблемы, люди хотели отдохнуть от этого самокопания, а сейчас, не раньше и не позже, мы возвращаемся к более психологическому, эмоциональному, духовному движению в музыке.

Тебя называют «некогда сердитой девушкой». Это тебя раздражает?

Когда меня называют сердитой, я принимаю это за комплимент. Я не всегда напрямую высказывала свое недовольство в отношениях, а писала об этом в песнях, потому что, как женщина, боялась выражать свой гнев. Я боялась быть избитой или униженной в ответ. Управление гневом дается женщинам тяжелее: выражая его, ты опасаешься того, что, как представителя слабого пола, тебя просто могут убить. Альфа-самку жгли у позорного столба и отрубали ей голову в старину.

Некоторые из твоих новых песен касаются равенства в браке. Если, например, твой муж поел и не убрал за собой, сделаешь ли ты это за него, заметив, однако, что в следующий раз – его очередь?

Я точно не буду убирать за ним, но я также считаю, что у мужчин есть прекрасная черта – целеустремленность. Так что я не буду принимать это на свой счет.

Может быть, он был просто занят.

Да, наверно он работал в режиме принятия решений и видел перед собой проблему, требующую разрешения, а на остальное не обратил внимания.

В альбоме есть песня, которая называется «Знаменитость», и в ней такая строчка: «Я – татуированная сексуальная пляшущая обезьянка». Это про Пэрис Хилтон?

(Смеется) Без комментариев. Но, кстати, в конце 90-х я пользовалась своей популярностью по полной. Это помогало мне в самовыражении. Я могла давать людям душевный покой и радость, быть лидером и нести ответственность, и не видела в своей славе ничего устрашающего. Известность стала для меня удобным инструментом. Но я до сих пор переживаю посттравматический синдром времен «Jagged Little Pill». Частной жизни пришел конец. Как будто каждую миллисекунду мне приходилось ставить какие-то барьеры и отказывать людям, но все равно они вламывались в мой номер, перебирали вещи в моем чемодане, хватали меня за волосы и прыгали на мою машину.

Как сильно тебя раздражали люди, которые говорили, что в песне Ironic нет иронии?

Я бы не сказала, что раздражали — скорее, заинтересовывали, потому что мне нравится разбираться, почему те или иные вещи так бесят людей. Людям претит мысль о том, что можно быть бесконечно глупым. Это малапропизмы, епта. Это как будто на дороге ты орешь на того, кто тебя подрезал, и сам кого-то подрезаешь.

До альбома Jagged Little Pill ты была в туре с Vanilla Ice. И как он?

Мне сказали не смотреть ему в глаза.

Что?

Мы мало общались, так что мне не приходилось изображать из себя ничего такого. У него тогда такие дела творились, что ему было не до меня.

У тебя были подобные периоды в жизни?

После выхода «Jagged Little Pill» я не смеялась года два. Я существовала в режиме выживания, знаешь ли. Это было напряженное, постоянное, хроническое сверхраздражение и вторжение в мое энергетическое и физическое пространство.

Ты все еще занимаешься йогой Айенгара?

Кое-чем, да. Я совмещаю школы. Я стремлюсь к полной интеграции, так что я занимаюсь и Хатха-йогой, и я знаю, что мало кто совмещает Бикрам с остальным, но я также практикую и Аштангу.

Даладна!? Айенгара – звучит немного безумно. Там есть ремни и блоки?

Это прекрасный опыт – болтаться на веревках и прочих вещах.

Это, наверное, выглядит странно, если не знаешь контекста.

(Смеется) Пожалуйста, только избавь меня от вырванных из контекста цитат.

Как тебе Мадонна в роли босса (Аланис была подписана на лейбл Мадонны «Maverick» в 1995–2010 гг.)?

(Нерешительно) Это была интересная динамика. Было похоже на возвращение в старомодную систему восьмидесятых: 80% — звукозаписывающая компания, и 20% — артист. В этой динамике был использован характерный подход «выигрыш-проигрыш», меньше отношений типа начальник-подчиненный, больше псевдо-партнерства, но на самом деле это было не совсем партнерство, так как здесь у нас работает система «выигрыш-выигрыш-или никак», не так ли?

Думаю, она не сильно вмешивалась в процесс?

Мы встречались пару раз, она была довольно добра ко мне… поначалу.

Ты играла бога в «Догме», в новом клипе ты – ангел. Ты о себе высокого мнения?

Я о себе духовного мнения. Мне кажется, я здесь для того, чтобы поддержать эволюцию человечества. Мы – такие хрупкие создания, знаете ли. Так что я, ни в коем случае, не считаю себя избранной, но я думаю, что я – активный участник этого сообщества, да.