Grimes: «Я не люблю находиться на людях»

Одним январским вечером в Нью-Йорке журналист из Pitchfork застал канадскую электропоп-певицу Клэр Буше, она же Grimes, во время фотосессии и поговорил с девушкой о ее новом альбоме «Visions».

У «Visions» определенно женственное звучание.

Я надеюсь, что нет. Мне бы не хотелось называть альбом девчачьим. В вокальном плане, конечно, он женственный, потому что мои возможности ограничиваются этими рамками, да и повлияли на мое творчество поп-певицы. По части же продюсирования и аранжировок, влияние на мою музыку оказывают мужчины, главным образом: Aphex Twin, the Dungeon Family, OutKast и им подобные.

Также я чувствую, что гендерные отношения сейчас меняются. Пару лет назад для парней было неприемлемо слушать женственную музыку. Затем внезапно большинство моих друзей, которые относились к певицам с презрением, стали гораздо благосклоннее к ним. Друзья моих братьев все заядлые баскетболисты и им очень нравятся Lykke Li и Robyn.

Я росла с четырьмя братьями, так что где-то в подсознании я мужеподобна. Мне всегда довольно забавно слушать запись своего голоса, потому что он низкий, когда я его слышу в собственной голове. И в любой ситуации, где я оказываюсь в компании женщин, я веду себя по-мужски. К музыке я подхожу, что может прозвучать бредово, так, будто я Фил Спектор, и я превращаю людей в поп-звезд и заставляю их делать всевозможные сумасшедшие вещи. Единственное, все эти люди – это я сама. Но я не транссексуальна.

Звучит как сложная штука.

У меня очень странные отношения с собой, когда я говорю: «Давай, сделай это!» — затем – «Я не хочу больше делать это, я ненавижу фотосессии, я так устала!». Или: «Я написала песню, а ты будешь ее петь», — и дальше: «Я не могу попасть в ноту». Я хочу быть продюсером, делать работу за сценой. Я не люблю находиться на людях. Но также я помешана на том, чтобы стать поп-звездой.

А ведь инди-певицы делают почти все те же вещи, что и поп-исполнительницы. Например, у Lykke Li есть модельный контракт.

Я имею в виду, что они все охрененно красивые. Некрасивые девушки обычно неуспешны в музыке. Что отстойно, так как это всего лишь еще один стандарт.

Ты хочешь избежать всего этого? Очевидно, что людям нравится, как ты выглядишь. Но как ты относишься к идее того, чтобы твой имидж стал сексуальным?

Если такое и случится, то не потому что я бы носила секси-вещи или выглядела как куколка. Музыка сексуальна по своей сути. Так что если что-нибудь сексуальное я и соберусь выразить, то посредством музыки. Ты можешь быть в нижнем белье, если захочешь, но от этого поменяется отношение людей к тебе. Я думаю, что немало действительно новаторской музыки даже не берется в счет, так как ее записали музыканты, имеющие сексуальный имидж. И люди считают, что эта музыка всего лишь товар, она не может быть «инди».

Хотя я не могу сказать, что уважаю гендерную политику некоторых певиц, которые мне очень нравятся. Когда Реджис Филбин схватил Ники Минаж за задницу на ТВ-шоу, Ники всего лишь захихикала. Моя же реакция была: «Какого хрена! Давай! Врежь ему!» До того момента я всегда думала: «Вау, Ники Минаж та еще сучка. Долбанутая.»

Твой голос меняет столько стилей, тонов и звучаний на альбоме Visions. Какую роль ты отводишь голосу в своей музыке?

Определенно голос – это инструмент. Он может быть крутыми ударными, крутым синтезатором, да чем угодно. Вокал может быть столькими вещами, например как: «Хей, я — Майкл Джексон и это мой культовый голос», — или хором людей, звучащим как «Реквием» Моцарта. Мэрайя Кэри – моя любимая певица, потому что у нее абсолютно неземной голос. Он даже не человеческий, а как будто механический.

Когда ты впервые услышала Мэрайю?

В 2007 или 2008 году. В одной из поездок с отцом на машине мы не могли прийти к соглашению насчет того, что послушать, единственное, на чем мы сошлись – это ритм-н-блюз. Я курила травку, играла песня «Fantasy», и тут я почувствовала нечто, чего я раньше никогда не чувствовала [смеется]. О да, звучит так, будто я полная невежда. После этого я стала все больше увлекаться певицами, так как я могла сопоставлять себя с ними. В средневековом Христианстве считали, что чем лучше ты поешь, тем чище твое сердце. Я не считаю, что это обязательно правда, но Мэрайя Кэрри обладает голосом того, кто никогда не совершал зла.

Порой, в твоих песнях сложно разобрать слова. Как ты их пишешь?

Обычно я делаю сэмплы и далее пишу слова, которые для меня имеют значение, но также я работаю и с произношением. «Ааа» и «ууу» очень разные, и мне необходимо, чтобы они звучали как надо. Я хочу сказать, что моя жизнь находит свое отражение в текстах, вместе с тем я стараюсь абстрагировать их насколько это возможно, потому как я не хочу открыто ссылаться на события из своей жизни. Я определенно очень стесняюсь своих текстов.

Я достаю себя вопросами: «Что ты делаешь? Что это за детский лепет? Является ли музыка чем-то еще, помимо того, что создает хорошие ощущения?» Если это так и есть, то здорово, но теперь я музыкант и я хочу, чтобы тексты были чем-то большим, нежели неразборчивое бормотание. Во многом новый альбом о том, что я бросила все, все отношения в моей жизни, мой дом, ради записи, ради того, чем я сейчас занимаюсь.

Песня «Vowels = space and time» – это моя рассерженная реакция на окружающих, постоянно пытавшихся меня обвинить в том, что я не пишу песни о каких-то конкретных понятных вещах. В России была распространена заумь среди закрытой группы странноватых пре-дада сюрреалистов начала 20-го века. Так вот они считали, что язык по своей сути ложен, потому что именно звуки обладают внутренними эмоциональными значениями или качествами. Когда я узнала об этой философии, я сказала: «Так это же оправдывает мои работы!»

Мне нравится, когда я могу разобрать конкретные строчки в твоих текстах. Например, отрывок из песни «Skin», где говорится: «Я знаю, ты столкнулся с чем-то, что поглощает все твое внимание. Мягкая кожа. Ты снова дотрагиваешься до меня, и почему-то становится больно. Я знаю, это конец».

Эта песня о том, когда ты влюблен в кого-то, кто совершенно поглощен какой-то своей дребеденью. Я написала «Skin» для одного и только одного человека. Одно дело написать песню, которая тебе очень нравится, но порой совсем не хочется, чтобы ее услышал кто-то еще. Я не могу слушать собственную музыку, когда в комнате есть кто-то.

В Интернете очень легко найти клевые вещи и выставлять их за источники вдохновения. Не боишься ли ты, что тебя будут воспринимать исключительно как раскрученное имя?

Мой главный страх заключается в том, что я совершенно поверхностный человек. И я часто задумываюсь об этом, также как и о таком феномене в нашей культуре, когда люди идентифицируют себя со своими интересами. Я пытаюсь не думать об этом слишком много. Раньше я очень расстраивалась, когда ко мне лепили ярлык «вич-хаус». А потом однажды я подумала: «Но я ведь действительно записала вич-хаус альбом, нравится мне это или нет».

Вместо того, чтобы думать, на самом ли деле я люблю корейскую поп-музыку или всего лишь следую моде, или что угодно – забейте. Это не важно. Я думаю, что все эти люди постоянно соревнуются в том, чтобы быть первыми, кто знает все о самых малоизвестных вещах, но ведь это крутой процесс, в котором должны участвовать все. Я люблю просматривать чужие тумблеры. Люди наслаждаются той красотой, которую предоставляет Интернет каждому на обозрение. Если что-то не имеет глубокого философского смысла, не означает, что оно не важно или не значимо.