Джонатан Дэвис (Korn) о своих зависимостях и заветах Сатанинской Библии
Дебютный сингл Korn 1994 года «Blind» открывался рыком вокалиста Джонатана Дэвиса «Выыы ггготооовы?». Но это был не то чтобы вопрос, а скорее честное предупреждение, выстрел в воздух, который стал стартовым залпом эпохи ню-метала. В течение прошедших с тех пор 20 лет юношам из Бейкерсфилда, Калифорния, удавалось оставаться в авангарде тяжелой музыки. Породив поджанр «ню-метал» (к худу ли, к добру ли) они также стали одними из первых, кто догадался соединить хип-хоп биты с тяжелыми гитарами, а на альбоме 2011 года «The Path of Totality» эти гитары даже обросли дабстепом. Нравится вам или не нравится, но они открыли свою Америку.
На последнем альбоме «The Paradigm Shift» Korn снова экспериментируют с электроникой в сингле «Never Never» и отводят душу на остальных треках, не без помощи вернувшегося из восьмилетнего отпуска Брайна «Хеда» Уэлча. И хотя кажется, что эта агрессия дается Дэвису легко, песни были написаны под впечатлением от жуткого абстинентного синдрома, который он пережил после отказа от прописанных ему препаратов. Дэвис поделился с нами некоторыми размышлениями, к которым его подтолкнули последние испытания и 20 лет жизни в Korn в целом.
Умей постоять за себя.
Я был таким наивным, когда переехал из Бейкерсфилда в Лос-Анджелес. Казалось, что этот город был населен людьми, которые четко знали свое предназначение. Я доверял каждому, и меня много раз кидали. Да и сейчас ничего не изменилось: я доверяю людям — меня кидают. Так что теперь я пытаюсь в первую очередь соблюдать свои интересы и быть способным позаботиться о своих детях. Все остальные могут идти нах.
Не теряй веру в людей.
Нельзя вечно держать обиду на кого-то. Круто, что Хед вернулся. Мы рады, что он снова с нами и у него все нормально. Ему нужно было уйти на какое-то время, привести свою жизнь в порядок и снова начать творить. Сейчас он в еще лучшей форме, чем прежде. Если ты кого-то любишь, надо верить в этих людей, и я всегда верил в него.
Если твоя музыка тебя пугает — это хорошо.
Когда ты выходишь за рамки привычного пространства, ты можешь сделать что-то новое. Не сразу все получится, но это шаг в правильном направлении. Мы всегда экспериментировали и не пытались записывать два одинаковых альбома подряд. Надо заставлять себя пробовать разное. Например, первый сингл с нового альбома, «Never Never» — на самом деле, это электроника. Единственная подобная песня на альбоме. Она настолько отличалась от остального материала, что нам было не по себе. Но все сработало, людям нравится. Так было и с песней «Got the Life». Мы говорили: «эй, она не может быть первым синглом, это же какая-то идиотская песня в стиле диско». Мы еще какое-то время собачились по этому поводу, но решили посмотреть, что из этого выйдет. Бац! Песня стала хитом. Такие дела.
Если тебя терзает беспокойство, то это ненадолго.
Я напоминаю себе, что это всего лишь мой мозг, который выделяет химическое вещество, которое заставляет меня беспричинно паниковать, все эти реакции типа «борьба или бегство». Так что я пытаюсь не обращать внимания и говорю себе, что скоро все пройдет. Все хорошо. Дыши глубже. Это ужасные ощущения — приступы паники и беспричинное беспокойство, но с годами я научился с этим справляться.
Не надо долго принимать бензодиазепины.
Жуткое дерьмо. Мой врач приказал мне прекратить принимать их во время записи этого альбома. Я чистился полторы-две недели, но отошел только через полгода. Меня опять начало мучить беспричинное чувство тревоги. Мой мозг перепрошивал себя заново. Это было ужасно. Меня трясло. Пришлось принимать фенобарбитал, чтобы избежать судорог. Потом пришлось слезать с фенобарбитала. Мне было так херово. Но выбора не было. У меня были дикие приступы тревоги, и я не мог ничего принять, чтобы избавиться от них. Надо было только лишь перетерпеть это, какая гадость.
Если тебе нужно в реабилитационный центр — ложись в реальный реабилитационных центр с настоящими наркоманами, а не гламурный пансионат.
Вернуться обратно уже не захочется. Хотя я никогда и не бывал в настоящем реабилитационном центре. Когда я завязал со всем этим в 98-м, я сделал это самостоятельно. И мне больше и не хочется. Я знаю, что мне ничего нельзя — ни алкоголь, ни наркотики. Дети помогли. Тогда, в 98-м, когда моему сыну Натану было три года, я как-то пришел домой совершенно упоротый. Он посмотрел на меня, и я понял, что ему страшно. Тут меня и накрыло. И я все бросил. А что касается таблеток — когда ты резко бросаешь принимать ксанакс — начинаются судороги, можно впасть в кому, и прочая хрень. Нужно, чтобы в это время врач присматривал за тобой.
Можно быть душой компании, оставаясь трезвым.
Мне помогло то, что я понял, что у меня не было пристрастия к наркотикам как таковым. Я был ритуаломаном. Так что я стал настоящей душой компании. Я разливал выпивку и сворачивал косяки. Я исполнял ритуал, но сам ничего не принимал. Сначала было трудно, но потом я втянулся — просыпался утром и не болел с похмелья, как все остальные. Мне это помогло. Многие их тех, кто выбрал трезвую жизнь, больше не могут на это смотреть. А я окружил себя все тем же, потому что ничего другого вокруг и не было, и научился справляться с желанием выпить. Смеюсь над этими дураками, которых тошнит с утра.
Глупое выражение, но я скажу: Ненавистники пускай ненавидят.
Так я воспринимаю негативные отзывы. Если никто не критикует, значит, ты делаешь что-то не так. Это идет в комплекте со славой. Я ни сижу и не ищу плохие рецензии и не читаю их. Если люди не понимают того, что ты делаешь и ругают тебя за это — это не значит, что ты делаешь что-то неправильно. Дело критика — высказать свое мнение. Отлично, но это — всего лишь его мнение.
Потворствуй желаниям без воздержания.
Этот совет я прочел в «Сатанинской Библии» Антона Лавея. Не то чтобы это дьявольский совет, но мне нравится как он звучит. Делай что хочешь, но не мешай другим. Я так и поступал долгое время. Это заглушает чувство вины. Хочешь трахнуть миллиард телок — тогда не надо жениться и заводить семью. Это очевидно. Чтобы найти счастье — надо быть счастливым. Не надо мучиться комплексом вины. Ты никому не мешаешь жить — вот и хорошо.