Интервью с Томом Морелло (Rage Against the Machine)

Rage Against the Machine привлекли к себе внимание, и шокировали многих левацкими политическими заявлениями, направленными против корпоративной Америки, культурного империализма, государственной тирании. Все это было положено на агрессивную музыку, исполняемую с высокопарным неистовством. Выпустив всего лишь три студийных альбома, альбом кавер-версий и концертник с последнего тура, «Рычаги» поставили мир на уши своими цепкими, и, нередко, неприятными для восприятия текстами.

В конце ноября 2012 года, к 20-летию одноименного альбома, Rage Against the Machine совместно с продюсером Риком Рубином выпустили юбилейный бокс-сет. Накануне этого релиза Том Морелло поговорил с журналистом издания «Consequence of Sound».

Мне нравятся повторные юбилейные релизы, но иногда они напоминают мне о том, насколько я старый. Прошло 20 лет со времени выпуска альбома. Какие ощущения?

Том Морелло: [Смеется] Иногда мне кажется, что прошло уже 200 лет, в другой раз — это время пролетело как одно мгновение. Я пока еще перевариваю этот момент.

Какое участие ты и группа принимали в составлении бокс-сета?

Рик Рубин — исполнительный продюсер, он был всецело ответственен за сборку этого релиза, но мы дали ему четкое представление о том, как это должно выглядеть. Мы хотели, чтобы в релиз вошло все. Все видеоматериалы, от недавно снятого Finsbury Park Victory Show до первого концерта в Университете штата Калифорния. Мы хотели, чтобы в него вошли и оригинальные демо-версии. Рик просмотрел массу клипов и тому подобного, и собрал воедино что-то интересное.

Вы сами снимали свои ранние концерты или пришлось искать людей, которые делали это по собственной воле?

Смотря какие. Некоторые записи мы нашли позже. В 1991-92 годах с нами дружил один семнадцатилетний парень, начинающий пирсингист, у него была видеокамера, и он отснял много этих наших ранних концертов, когда мы, бывало, играли для 15 человек. Думаю, он снял первое исполнение песни «Wake Up». Тот концерт в Университете штата Калифорния был буквально первым нашим выступлением на публике. Некоторым из этих записей цены нет.

Бокс-сет содержит демо-записи. Большинство песен были перезаписаны и выпущены, но несколько песен раньше не выпускались.

Да, думаю, это три песни — «The Narrows», песня, которая называется... у меня с собой нет списка, но мне кажется — их три. Скорее всего, «Darkness of Greed» однажды могла быть перезаписана для какого-то саундтрека, но две-три песни так и не были выпущены. И, по моему мнению, одна из основных находок этого бокс-сета — концертное видео на песню, названия которой никто не помнит [смеется]. Возможно, ее и играли всего лишь раз на том самом концерте. Теперь в буклете она называется «Untitled» («Без названия»). Но я на самом деле был удивлен: «Ух ты, а что это вообще?»

Я также отметил то, что один из текстов в буклете написал Chuck D. Почему вы выбрали его среди всех прочих, кто мог иметь на вас влияние?

Чак давно дружит с группой. Какое-то время у нас были общие поклонники. Когда дело касается понимания «бунтарской музыки», ему нет равных, и мы хотели чтобы он использовал свое красноречие и написал текст в буклете.

Одно дело играть старые вещи «живьем», но что вы чувствовали, когда переслушивали старые треки, особенно когда ремастировали демо-запись?

Знаешь ли, эта группа довольно быстро всплыла на поверхность. Мы написали эти песни и записали демо еще до того, как вообще начали играть концерты. Мы не сидели и рассчитывали получить контракт на запись или собрать клуб, а беспрерывно репетировали. Послушав те демо, я понял, что мы были чертовски хороши [смеется]. Я помню, что на первых концертах люди реагировали на Rage так, как не реагировали на другие группы, в которых я играл.

Теперь вы снова время от времени играете и гастролируете, выходит бокс-сет — планируется ли запись нового материала Rage Against the Machine?

Кроме выпуска этого бокс-сета никакого четкого плана нет. Мы решили отметить двадцатилетний юбилей для того, чтобы сделать внятный подарок своим фанам. Думаю, что поклонники Rage Against the Machine — самые преданные и терпеливые в истории рок-музыки. А это — наш первый официальный релиз за 12 лет, и мы хотели отметить это... 20 лет с момента выпуска первого альбома, плюс ретроспектива нашей работы. Мы хотели дать фанам больше, чем «Юбилей, вот вам ремастерированный альбом». Что касается меня, отношения с фанами Rage Against the Machine — одни из самых важных в моей жизни. Наконец-то мы пошли навстречу их желаниям — это основное, для чего выпускается бокс-сет. Мы как бы говорим: «Спасибо большое. Наслаждайтесь».

Мне также нравится то, что в релизе есть все клипы. Некоторые из них никогда не были в эфире — они были слишком неоднозначными для телевидения — типа их никогда не показывали на MTV [Смеется]. Круто вновь посмотреть их. Мои любимые — «Bombtrack» и видео для «How I Could Just Kill a Man», где все 20 лет Rage Against the Machine сжаты в трехминутный клип.

Как я понимаю, остальные участники были удивлены, когда вокалист Зак де ла Роча объявил о своем уходе из группы, но несильно расстроены. Таким образом, вы распались или ушли в бессрочный отпуск?

Нет, «Рычаги» распались [смеется]. В 2000—2007 годах группа была распущена, определенно. Было полезно для здоровья собраться вновь в 2007 году и время от времени давать концерты. С тех пор, с обновленным чувством братства и солидарности, мы можем продолжать в том же духе. Мы поняли, что повзрослели, и можем разрешать конфликты более зрелыми способами, и ценить то, как много мы значим друг для друга как личности и музыканты.

Как появился альбом «Renegades»? Вы выпустили альбом кавер-версий потому что вам не хватало собственного нового материала в виду вашей занятости в то время?

Нет. Мы репетировали перед записью «Live at the Olympic Auditorium» — последнего концерта Rage перед тем, как мы должны были распустить группу, и хотели сыграть что-нибудь для бонусов к этой записи. Бонусными материалами должны были стать каверы. А потом мы увлеклись, и записали довольно много мощных каверов на целый альбом, и выпустили его.

Одна из ваших песен меня удивила. «Tire Me» не была синглом, не была в официальной ротации на радио, клип на нее снят не был, но тем не менее она взяла Грэмми в номинации Best Metal Performance. Ты можешь это объяснить, и возможно ли подобное, при минимальной раскрутке или ее отсутствии, в нынешней ситуации?

Нет, и сейчас у меня нет объяснения этому. Как вообще... Как голосующий за Грэмми, я даже не могу представить, как из целого альбома выдергивается какая-то песня. Голосование Грэмми остается довольно таинственным процессом. Но сегодня такой группе как Rage Against the Machine сложно, а то и невозможно добиться успеха. Сейчас лейблы стремятся продать несколько рингтонов, а затем продвигать следующий сингл, используя горстку поп-артистов. Группа наподобие Rage Against the Machine уже никогда не сможет получить такую поддержку, как тогда.

Это печально, потому что ваша группа писала настоящие песни протеста. Сейчас некоторые группы пытаются делать что-то подобное, но выходит довольно неуклюже. А вы можете писать в довольно метафоричной манере.

Да, да. В этом уникальность группы. Тексты Зака незаменимы в этом отношении, и я думаю что он — один из лучших текстовиков в хип-хопе и роке.

Твой отец был первым послом Кении в ООН, твой двоюродный дед был первым президентом страны. В каком возрасте ты стал воспринимать политику всерьез?

Когда ты — единственный черный ребенок в городке, где живут одни белые, политика сама находит тебя на детской площадке довольно быстро [смеется]. Когда мне было лет 16-17, я стал больше интересоваться политикой в мировом масштабе, но проблемы злоупотреблений и несправедливости волновали меня с раннего возраста, вне зависимости от расового вопроса.

Теперь, когда Обама показал, что кениец может быть президентом США — не думал ли ты о том, чтобы попытаться занять какую-либо государственную должность?

[Смеется] Думаю, лучше спросить так: теперь, когда ты показал, что кениец может попасть на вершину хип-хоп/метал/панк-рок чартов, не планирует ли Обама организовать рок-группу?